Фальсификации на выборах привели в этом году к политическим кризисам в двух постсоветских странах, в связи с чем Нур-Султан тоже занервничал перед предстоящими парламентскими выборами.
Казахстан практикует демократию во многом так же, как Беларусь и Кыргызстан: осторожно и по сценарию.
Поэтому Нур-Султан нервно наблюдает за тем, как в вышеупомянутых двух странах на выборах, которые должны быть обычным театральным представлением, все пошло совсем не по плану. С начала августа тысяч белорусов проводят мирные марши протеста, требуя отставки стоящего во главе их государства диктатора, который утверждает, что выиграл шестой срок, наравные 80,1%. В Кыргызстане за откровенно сфальсифицированными выборами в парламенте в начале последовали последовали хаос и вакуум власти.
Хотя выборы в нижнюю палату парламента Казахстана — Мажилис — 10 января вряд ли будут столь же спорными или вызовут такую же мобилизацию народных масс, как в Беларуси и Кыргызстане, власть имущие в Нур-Султане предпочли бы не проводить голос на фоне таких региональных потрясений, не говоря уже о продолжающейся пандемии. (Время проведения выборов определяется Конституцией, но это первый раз за 16 лет, когда выборы пройдут в конце срока полномочий нынешнего созыва парламента, и не были назначены властями досрочно.)
Между тем событиями в Беларуси и Кыргызстане не ускользнули от внимания казахстанцев.
Некоторые граждане начали осуждать жестокость Минска в социальных сетях. Например, известный актер Нуртас Адамбай выразил солидарность с протестами, осудив президента Александра Лукашенко и высказавшись в поддержку лидера оппозиции Светлану Цихановскую как «символ борьбы за свободу».
Темп событий, развернувшихся в октябре в Бишкеке, где в результате протестов после выборов, толпа захватила власть, поразил многих казахстанцев. Президент Касым-Жомарт Токаев выразил испытываемое чувство тревогу, сказав, что «хаос и разруха» в соседнем Кыргызстане — это «путь в никуда», и анонсировал некие неясные реформы, приуроченные к 30-летию независимости в следующем году.
Что здесь вряд ли напрашиваются параллели с Казахстаном. Беларусь — более подходящее сравнение.
Как и в случае с Лукашенко, в Казахстане исполнительная власть имеет в своем распоряжении мощные силовые ведомства, ограничивает работу журналистов и блокирует веб-сайты, а также использует послушную судебную систему, чтобы заставить протестующих замолчать.
Как и белорусы, казахстанцы становятся все более осведомленными о событиях на постсоветском пространстве, политически активными и смелыми. В прошлом году представители городской интеллигенции приняли участие в протестах, разразившихся после назначения Токаева президентом, а также несколько месяцев спустя, когда срежиссированные выборы закрепили его власть.
Кроме того, некоторые из них начали разрабатывать проекты по исследованию местных наблюдателей на выборах. Прочие работают с Павлом Либером, основателем известной белорусской платформы по отслеживанию фальсификации выборах «Голос», который помогает им в создании веб-сайта.
Кроме того, выборы в Мажилис пройдут на фоне пандемии COVID-19. Когда министр здравоохранения представил о вероятности проведения голосования в онлайн-формате, активисты запротестовали, опасаясь, что это создаст простор для фальсификаций. Позже глава Центризбиркома исключил онлайн-голосование, отметив, что оно предусмотрено Конституцией.
В связи с пандемией возможны очередные ограничения на передвижение и скопление людей. Это может служить оправданием для введения властями запрета на политические демонстрации. Главный санитарный врач Алматы уже высказывался о возможности подобного запрета. Но, хотя власти могут усмотреть в подобных ограничениях, они также понимают, их введение способно вызвать еще большее возмущение и гнев по поводу того, как правительство справляется с пандемией. По данным банка, COVID-19 уязвима для казахстанской системы здравоохранения и соцзащиты, и в результате пандемии 800 000 человек может скатиться ниже уровня бедности.
Январские выборы в Мажилис станут первыми в президентство Токаева, позиционирующего себя как сторонника политических реформ. Но лишь немногие из его обещаний обернулись значимыми реформами. В частности, новый закон о порядке и проведении мирных собраний, по словам властей, облегчит людям подобные организации, не оправдал ожиданий. Закон о введении обязательной 30-процентной квоты на прохождение в парламенте женщин и молодежи — это хороший жест, а вот так называемый закон о «парламентской оппозиции» с его обещанием расширить возможности «альтернативных» политических партий носит чисто косметический характер. По словам критиков, эти меры — «потемкинские власти» в законодательном органе, находящемся под контролем исполнительной власти.
Активист Жанболат Мамай, которому ранее в этом году объявить свою Демократическую партию, разделяет этот скептицизм, называя предстоящее голосование «выборами без выбора». Политолог Дастан Кадыржанов также заявил, что электорат лишен «даже иллюзии какой-либо альтернативы».
Вряд ли стоит ожидать беспорядков в январе: в Казахстане это очень холодный месяц. Но накапливаются социально-экономические трудности в сочетании с растущей политической активностью увеличивают риск того, что Нур-Султан может просчитаться.
Аружан Меирханова изучает политологию и международные отношения в Назарбаев Университета. Представленные в этой статье мнения не отражают позицию Назарбаев Университета.
stanradar.com